КАНОНИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

"Две тысячи лет христиане вчитываются в свою Книгу;
две тысячи лет лучшие умы человечества думали над ней".
(А. Кураев)

Ни для кого не секрет, что Библия для христиан является наивысшим авторитетом в разрешении любых духовных, морально-нравственных и житейских вопросов. Внимательно перечитывая этот сборник религиозно-исторических сочинений, состоящий из 66 книг, можно, при желании, обнаружить в нем массу противоречий, нестыковок и нелогичностей, как кажущихся, так и существующих в действительности. Но их наличие никаким образом не обесценивает Библию в глазах христиан, не делает ее сколько-нибудь менее полезной "для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности". Почему?

Ответ содержится там же: "Все Писание богодухновенно".

Кому-то захочется возразить? Что ж, возражайте на здоровье. Но караван идет дальше.

Каждая буква, каждое слово, каждая фраза, каждый стих, каждая глава, каждая книга Библии за века ее существования многократно прочтены, исследованы, обдуманы, обоснованы и истолкованы христианскими экзегетами и апологетами. Ни одну запятую в Библии нельзя тронуть безнаказанно: на одно возражение немедленно последует десять контрвозражений, исчерпывающих объяснений, сопоставлений и обоснований со стороны христианских богословов; и все они будут иметь вид стройной логики, с которой невозможно поспорить. Любому критику христианский апологет немедленно изложит многократные подтверждения истинности и богодухновенности любого библейского отрывка, приводя в качестве неопровержимых доводов массу доказательств из истории, философии, психологии...

Без достаточного образования, без глубочайших познаний и логического подхода к языческому мировоззрению вступать в дискуссию с христианскими теологами-библиоведами невозможно. Терпя сокрушительные поражения в такого рода дискуссиях, язычники пытаются сохранить хорошую мину при плохой игре, упрямо повторяя, что "у попов нет достаточных аргументов". К сожалению, они есть, причем в огромном количестве. Другое дело, что язычников эти аргументы не устраивают. Но выдвинуть в ответ свои, достаточно веские, они не в состоянии.

Священное писание христиан представляет собой собрание мифов (священная история), поучений (религиозно-этический кодекс), рассуждений (философская схоластика), религиозных гимнов и обрядовых постановлений, составленных, записанных и видоизмененных за период примерно 1500-2000 тысячи лет, от "сотворения мира" до времени основания христианской церкви. Книги, из которых оно составлено, первоначально существовали в разрозненном виде как отдельные религиозно-исторические трактаты и летописи; приблизительно в V-IV вв. до н.э. они были собраны в единую библиотеку, попутно подвергшись дополнительной обработке: в них вставлялись исполнившиеся "пророчества", дописывались недостающие по смыслу отрывки в полном соответствии с общим контекстом всех собранных материалов, отдельные мифы "совершенствовались" и были приведены в полное согласие с господствовавшей на тот момент идеологией, "лишнее" из них тщательно удалялось. В окончательном варианте сборник этих книг именовался "Закон и Пророки".

Основатели христианской церкви, имея еврейское происхождение, естественно, не могли обойти вниманием ценность этих книг, которые, по их утверждению, скрытым образом намекали непосредственно на будущую историю рождения, жизни и смерти Иисуса Христа, мифического основоположника церкви. Начавши составлять свои писания, известные как "евангелия" и "послания апостолов", раннецерковные деятели активно использовали в своих сочинениях выдержки из "Закона и Пророков" с целью убедить читателя, что предсказания о Христе, якобы тут и там разбросанные по всем древним книгам, теперь, наконец-то, сбылись. Таким образом, христианство с момента своего возникновения получило вид легитимности, мифическая фигура Христа мыслилась как логическое завершение древней иудейской веры с переходом в новое качество.

Эти сочинения, т.н. "апостольские послания" имели широкое хождение в поместных христианских церквах первых веков; их публично зачитывали в собраниях, списывали, всесторонне обсуждали, каждую фразу толковали в контексте общего учения, на их основе составляли новые сочинения.

В 325 году на первом вселенском соборе в Никее, в результате столкновения с первой масштабной ересью, называемой арианством, потрясшей и расколовшей церковь на два лагеря, церковное руководство пришло к жизненно важной необходимости совершить два дела. Во-первых, утвердить общецерковный символ веры в полном соответствии с апостольскими поучениями. Во-вторых, узаконить священную литературу, чтобы иметь твердое основание для разоблачения и осуждения любой возможной ереси. Разумеется, богодухновенным, т.е. продиктованным непосредственно духом божиим, в первую очередь был признан "Закон и Пророки", вернее, 39 иудейских книг, в которых, по общему мнению церковного руководства, содержались "пророчества" о Христе. Затем были тщательно перечитаны все имевшие на тот момент хождение по церкви "апостольские послания" и "святые благовествования", составленные за время существования христианства, т.е. за последние 300 лет, и из них было выбрано наиболее соответствующими истине 26 сочинений, подписанных именами апостолов и их учеников. Итого, собранные вместе 65 книг получили статус канонического священного писания (от греч. kanon - "прямая палка", т.е. правило, незыблемое предписание).

Поскольку учение "злочестиваго Ария" не вписывалось, ни в утвержденный символ веры, ни в тексты канонического писания, еретики лишились поддержки рядовых верующих и светских властей, и после второго вселенского собора арианская ересь сошла на нет. В V веке в состав христианского литературного канона была добавлена "пророческая" книга "Апокалипсис" ("Откровение"), всего книг стало 66, и Библия приобрела тот вид, в котором существует по сей день. Зная о консервативности христианской психологии (благодаря которой церковь и завоевала мировое господство, о чем уже говорилось выше), можно с уверенностью сказать, что до того дня, когда исчезнет последний христианин, из Библии не будет удалено ни одной книги, и к ней не прибавится ни одного послания.

Конечно, христианство не ограничено одной лишь Библией. Помимо священного писания, церковь располагает огромным количеством духовной литературы - преданиями, трактатами, книгами для служебного пользования (требниками). Но вся эта литература непременно согласована с каноном; все, что так или иначе не подтверждается библейскими текстами, признается ересью и автоматически исключается из христианского учения. Библия для христианина - мерило истины, "прямая палка", обнаруживающая все неровности и шероховатости на поверхности духовной жизни.

Ничего подобного нет (да и не было никогда) ни в одной языческой религии. И это при том, что большинство языческих легенд куда древнее библейских! Однако, за всю историю человечества никто и никогда не брался за их исследование, систематическое изучение, приведение к единому знаменателю, и уж тем более к ним никогда не относились как к богооткровенным текстам, предпочитая губительное "единство в многообразии", т.е. абсолютное разномыслие до полной их профанации.

Большинство современных "древних сказаний", которые неоязычники считают своим "религиозно-культурным наследием", мягко говоря, вызывает лишь улыбку, являясь в той или иной степени "оязыченным" пересказом христианских средневековых легенд или, наоборот, "христианизированными" народными легендами из периода становления христианства, когда происходило столкновение новой культуры со старыми. Еще более широкую улыбку вызывают "языческие" и "мистические" теософско-индуистско-каббалистического толка "традиции", в которых присутствует Христос (как "эгрегор", "эманация" или "посвященный в тайные мистерии"), апостолы (как "тайные учителя", "мудрецы" и "символы 12 знаков Зодиака"), христианская дева Мария (как "богиня" или "универсальное женское начало") и прочие персонажи семитско-христианского эпоса.

Другая часть таких "сказаний" и "легенд" представляет собой средневеково-алхимическую мешанину, щедро пересыпанную цитатами из сочинений "продвинутых" античных философов и современных "магистров оккультных наук", опирающихся на эзотерический бред гностиков с перечислением "ангелов" и созданных ими органов человеческого тела, в чем "магистры" каким-то непостижимым образом усматривают глубинные тайны мироздания и смысл человеческого бытия.

В свое время христианская церковь успешно покоряла целые народы, придавая новое, христианское толкование языческим мифам. Теперь неоязычники, напротив, пытаются "оязычить" христианство, порождая лишь новые суеверия и внося дополнительный хаос в мироощущение своих адептов, плодя новые околохристианские секты.

Некто из викканских авторов заявлял: "Центральный миф Викки - миф о возрождении. Гарднер называл его "мифом о Богине"; еще его называют "Сказание о нисхождении Богини в подземный мир". В нем отразились предания о нисхождении в подземное царство, распространенные в разных мифологиях, - мифы о Деметре и Коре (Персефоне), об Инанне и Думузи, об Иштар и Таммузе. У разных авторов текст может варьироваться".

Помилуйте, о каком "центральном мифе" может идти речь, если у виккан вообще нет никакой мифологии? "Викка мало внимания уделяет мифологии. Таковая практически отсутствует" (MacAnTsaoir, Dawn O'Laoghaire, "Почему Викка не кельских корней"); - и это совершенная правда. К тому же, заявляя о себе как о последователях кельтской (европейской) традиции, викканские "теологи" ссылаются опять же на чужую, семитскую (финикийскую) легенду. К тому же в единственном экземпляре. К тому же имеющую массу разновидностей.

А уж чего стоят абстрактные рассуждения, отдающие примитивным пантеизмом, о том что "что все Богини есть проявления, лики Богини, Великой Матери" или "Виккане верят в то, что все Боги являются всего лишь воплощениями Великого Духа"? Какое отношение эта бессмысленная мешанина имеет к европейским языческим традициям, в которых все без исключения божества - индивидуумы? А как быть с полнейшим неведением относительно посмертного состояния человека, о котором все европейские (и не только) языческие религии говорят совершенно определенно?

Масса вопросов по-прежнему остается без ответа. И это закономерно. В этом слабость язычества вообще и современного неоязычества в частности. Особую роль в этом явлении сыграло появление интернета, на просторах которого можно разыскать практически любую информацию - от серьезных исследований до шизофренического бреда, и, нахватавшись верхов, не проанализировав смысла прочитанного, спешно "примкнуть" к какой-нибудь очередной "божественной мудрости". Налицо, опять же, полное отсутствие образования и, соответственно, способности к аналитическому подходу.

Наличие священного писания у христиан в большой мере обуславливает их "личное" отношение и общение с Христом, ангелами, святыми. Все эти персонажи христианской мифологии живы и близки христианскому сознанию, осязаемы умом и чувствами. Для большинства современных неоязычников (кстати, как правило, наиболее осведомленных), "Афродита была богиней любви у древних греков", а "Тор был богом молнии у древних германцев". Вот и все. Все эти божества, в их понимании, всего лишь БЫЛИ у КОГО-ТО, но к ним лично никакого отношения не имеют. Разве что как мифы, экзотическое веяние безвозвратно минувшей старины. Или как "эманации", "символы" и "флюиды" для "работы" с ними во время сомнительных ритуалов.

Кстати, о ритуалах. Пришло время коснуться и этой стороны столь всеобъемлющей проблемы.


РИТУАЛИСТИКА

"Никто да не обольщается!
Кто не внутри жертвенника,
тот лишает себя хлеба божия".
(Игнатий Богоносец)

Основой и центром ритуалистики христианской церкви является ежедневная литургия (греч. "общее дело"), а апогей этого многосложного действа - евхаристия (причащение). Впрочем, согласно христианскому учению, литургия и евхаристия - это не просто магическое повторение евангельских событий в реалиях сегодняшнего дня, но трапеза, онтологический смысл которой заключается в том, что христианский бог раздает верующим самого себя, таким образом совершая их "обожение". Ритуал этот имеет явно дохристианское происхождение, священные трапезы существовали практически во всех языческих традициях, с чем соглашается и Библия, называя эти трапезы "идоложертвенным" и "трапезами бесовскими" ("Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской" - 1Кор.10:21). Однако, ко времени возникновения христианства смысл языческих священных трапез был уже практически позабыт, постепенно превратившись в обычные попойки.

Помимо литургии, христианство выработало массу других обрядов: крещение, елеосвящение, водосвят и проч.; литургия же среди них - наиглавнейшее действо, без которого само существование церкви немыслимо. Универсальность этих ритуалов заключается в том, что все они имеют так называемый "чин", т.е. определенную последовательность, в которой совершаются четко обозначенные действия и произносятся четко записанные тексты, без какого-либо уклонения от предписания. В любом христианском храме эти ритуалы совершаются в одно и то же время, согласно одному и тому же чину, что, опять же, представляется как жизнь единого организма, подобно биению сердца и работе кровеносной системы.

Языческие критики христианства в числе прочих "несообразностей" церковного устроения упоминают и единообразность христианской ритуалистики, называя ее "мертвой обрядностью". Справедливости ради следует заметить, что такая критика совершенно лишена оснований. Чтобы глубже это понять, прежде всего следует выяснить, что же на самом деле есть мертвая обрядность?

Во все времена апогеем языческих богослужений являлось жертвоприношение. На алтарях языческих богов лилась кровь жертвенных животных, а иногда и кровь человеческая. Во время диспутов между язычниками и ранними христианами последние задавали вполне закономерный вопрос: "Для чего вы закалываете животных на своих алтарях?" "Чтобы совершить жертву богам", - отвечали язычники. "Но разве боги едят мясо и пьют кровь? - продолжали спрашивать христиане? - Разве их всемогущество ограничено принесением или непринесением жертв? Или их возможно подкупить? Или их необходимо кормить, чтобы они не умерли? Чем же они тогда отличаются от людей?" Языческие жрецы растерянно отмалчивались, не умея вести споров в такой плоскости, а христиане продолжали: "Истинный бог не имеет нужды в жертвах, поскольку он - сотворивший все, ему и без того принадлежит вся вселенная. Приносить жертвы богу - значит отдавать ему и без того ему принадлежащее". Бессмысленность жертвоприношений и обмазываний губ идолов кровью (кормление богов!) таким образом становилась очевидной. Языческие жрецы, как выяснялось, совершали всего лишь мертвые обряды, ничего не значащие, глупо-наивные.

Христианин же участвует в литургии, в которой каждое произнесенное слово, каждый жест священника наполнен глубоким духовным смыслом. Единообразность этого ритуала не только не приедается; напротив, его многократное, даже ежедневное повторение всякий раз открывает христианину новые и новые горизонты ожидаемого им "царства небесного". И это несмотря на то, что христианская ритуалистика совершается, как правило, бесстрастно, монотонно, тогда как неоязыческие жрецы придумывают все новые и новые харизматические ритуалы, проводя их, что называется, творчески, с фантазией, с огоньком. Но язычеству проведение таких ритуалов веса не прибавляет.

Неоязыческие жрецы, говоря простым языком, во время ритуальной части (особенно в присутствии адептов) исполняют роль массовика-затейника. Не имея четко установленных обрядовых правил, они всякий раз вынуждены мучительно рождать экспромт, на ходу придумывать заклинания, сочинять жесты, лихорадочно соображать, как и куда в какой-то определенный момент переместить некий священный предмет. Хорошо, если у жреца есть актерский талант и у него хорошо подвешен язык, тогда все пройдет более-менее гладко, торжественно и впечатляюще. Но таких - единицы. В остальных случаях все будет выглядеть смешно, наиграно, нелепо и бездарно.

Вот как объясняет смысл "монотонности" церковной службы и "молитв по книжке" христианский апологет А. Кураев:

Ровное течение православной службы предполагает, что каждый вошедший сам выбирает для себя тот ряд образов, который ближе к его сегодняшним духовным нуждам. Из него не выдавливают слезу и не исторгают восторги. Он погружается в медленно текущую реку смыслов и от слуха в сердце проводит те струйки, которые ему лично нужны сейчас...
Говорят, что православные молятся заученно по книжке... Но, как ни странно, именно "чужие слова" оставляют гораздо больше свободы для собственного построения человеком своей молитвы, чем "импровизация". Каноническая молитва священника в храме охраняет молитвенный труд остальных. Священник может быть бесталанен, неискренен, малодуховен. Но он говорит не свои слова! И потому все равно его речь и духовна, и талантлива! Он говорит слова, отфильтровавшиеся за тысячелетия...
Одной и той же интонацией, те же слова и те же мелодии выпевают священники самых разных духовных достоинств. Не на себе центрирует внимание православный священнослужитель. Не столько он ведет службу, сколько служба ведет его...

Этим словам невозможно отказать в разумности. И именно поэтому церковная ритуалистика смотрится так выгодно в сравнении со спонтанной языческой, в которой нет определенных канонов.

Однако, следует принять во внимание, что христианство - это религия созерцательного транса, тогда как большинство языческих традиций является шаманистскими и, следовательно, не имеет право отказаться от элементов оргиастичности, дабы не потерять свое лицо, свою самобытность. Тем не менее, одно не исключает другого, особенно если учесть, что ритуал, по идее, должны посетить призываемые божества. И если они действительно придут, то их присутствие будет ощущаемо всякий раз при проведении обряда, даже если этот обряд всякий раз повторяется совершенно одинаково. Если же они прийти не намерены, то весь эффект ритуала (хороший или плохой) будет от начала до конца результатом потуг жреца, а не божественного присутствия.

Получается, что жрецы, исполняющие роль массовика-затейника, надеются не на богов, а всего лишь на свое искусство. Почему это происходит? От недостатка веры, или от полного ее отсутствия? (См. выше.)

"В современном колдовстве нет ни центрального управляющего органа, ни духовных лидеров, ни пророков или мессий. Хотя специальные, организованные формы Викки, конечно, существуют, между ними нет согласия относительно ритуалов, символизма и теологии. Из-за этого здорового эгоизма не существует ни одного ритуала или философской системы, общих для всех", - подтверждает Скотт Каннингем ("Викка для начинающих"). Он прав совершенно во всем, кроме одного: этот эгоизм (банальная борьба за души) никак невозможно назвать "здоровым". Это настоящая отрава для любой религии, в зародыше убивающая веру, обрекающая на вечное разделение и духовную слабость.

Правда, Каннингем чуть выше делает верное утверждение: "Заклинание... трехтысячелетней давности не является более сильным и эффективным, нежели мое личное, созданное во время одного из обрядов. Я успешно использовал собственные ритуалы и заклинания". В самом деле, боги смотрят на сердце, а не на дату составления заклинания. Тем более, что подлинно древних текстов в их оригинальном звучании до наших дней сохранилось ничтожно мало. И современные язычники встают перед необходимостью составлять новые ритуалы в духе древности. Но ни один из них не служит средством объединения верующих, собрания их в единый духовный организм, способный соперничать с тем же христианством. В сознательном расколе, отказе от соборности, каждая община и практикующий одиночка создает собственную путанную теологию, до конца непонятную даже самим ее создателям.

Виккане любят хвалиться статистикой, согласно которой, например, в США, последователи Викки по численности занимают 7-е место среди представителей организованных религий. Но кто-то мудро сказал, что духовное пробуждение не измеряется статистикой. В Штатах более 700 тыс. виккан, в странах Европы их около 150 тыс. Но что толку от этих цифр, если виккане в силу их раздробленности на деле не оказывают ровным счетом никакого влияния на общественную и духовную жизнь человечества, если они даже не знают, во что и зачем верят? Христианская церковь за первые полвека существования распространила свою веру во всех низах общества, ее адепты заседали в Римском сенате, при дворе императора, в колониальных правительствах, в командирском составе армии. Викка за тот же период всего лишь поднабрала статистические очки, смотрящиеся, честно говоря, весьма бледно на фоне влияния мировых религий на массовое сознание. У виккан нет единой веры, единого учения, мифологии, священной истории. Ничего, что сделало бы их серьезным влиятельным религиозным сообществом.

Рассмотрим некоторые образчики викканских "ритуалов", распространенных в интернете:

Заклинание молчания

Заклинание, чтобы не наговорить лишнего звучит так:
Видим мы солнце в лесу,
Слышим мы песню и звон.
Птицы поют, а внизу
Чей-то разносится стон.
Тихо! Молчанье идет.
Алчет весь гомон унять.
Стало в лесу тихо вот.
Ныне заклятье не снять.

Хамелеон

Это заклинание невидимости требует определенного опыта и психической силы. Вы запоминаете стихотворение, и после длительной практики границы вашего физического тела становятся размытыми, когда вы бормочете его или повторяете про себя. Нет, вы не исчезаете на глазах у всех. Но если человек не думает о вас, то вы можете пройти рядом и остаться незамеченным, вроде хамелеона, который сливается с окружающей обстановкой.
Клок тумана, глаз дракона
И узор хамелеона.
Я сплетаю, я свиваю,
Путаю и отражаю.
Где сейчас прольется свет,
Там меня в помине нет.
Это заклинание не сработает, если вы хотите скрыть правонарушение или дурной поступок.

Изменение цвета глаз

Вам понадобится: свеча того цвета, на какой вы хотите изменить свои глаза (в принципе, вы можете задействовать столько свеч, сколько вы хотите. Говорят, что чем больше, тем лучше ;-) ); пентакль.
Зажгите свечу/свечи, сядьте напротив нее/них, cконцентрируйтесь только на том, что вы хотите поменять цвет глаз. Когда вы почувствуете, что готовы, то скажите три раза следующие слова:
Сила Трех, измени
Цвет моих глаз с (ваш цвет) на (тот, что вы хотите).
Сила Трех, прояви
В реальность желание мое воплоти.
Теперь ясно себе представьте, как ваши глаза меняют природный цвет на желаемый вами. Затем произнесите заключительную формулу...
Да будет так!
...и скорее бегите к зеркалу, чтобы проверить свой результат.

Когда читаешь нечто подобное, на память невольно приходят розовые альбомчики из далекого детства. Для определенной части "виккан" вся их "вера" - не более чем игрушка для дошкольного возраста, которая через несколько лет будет выброшена за ненадобностью. И это тоже результат "здорового эгоизма" Скотта Каннингема.

Конечно, судить по этим опусам о практике языческой ритуалистики в целом нельзя - как говорится, не тот размах, не тот диагноз. Но есть одна черта, которая объединяет между собой как подобные младенческие забавы, так и солидные с виду сложносоставные ритуалы вроде раскрещивания (отречения от христианской веры) или посвящения в ковен (в том числе и через обрядное совокупление). Эта черта - непонимание конечного результата, ЗАЧЕМ все это совершается. Ради чего "раскрещивается" новый адепт? Чтобы самому себе и всем окружающим его в этот момент доказать, что он не христианин? Но это очевидно и без обряда, ведь он не посещает церковную службу и не молится православными молитвами. Ради чего он "посвящается" в общину? Чтобы продемонстрировать свою преданность языческим богам? Но ведь он ничего не знает об этих богах, поскольку никакой теологической системой, как уже говорилось выше, ни одна языческая традиция не обладает. Ради чего он прилюдно занимается ритуальным сексом, если он может сделать то же самое в другое время и в другом месте? Этот секс становится более ритуальным, если он совершается не в постели, а в окружении людей и свечей?

Мы не хотим сказать, что все эти обряды бессмысленны (а значит, и мертвы) по сути. Таковыми их делает невежество тех, кто их совершает. Невежество, ведущее к неверию и в конце концов, к мертвой, неосмысленной обрядности.

Вряд ли кто-то из современных неоязычников - родноверов, виккан, тантриков, и вообще "магов" и "целителей" - отважится умереть за такую "веру", если в том возникнет нужда, как умирали за свою многие первые христиане и немногие последние язычники.

Однажды мой учитель сказал, что если мы не готовы за что-то умереть, значит, нет ничего такого, ради чего стоит жить. Готовы ли мы рискнуть своими жизнями, чтобы защитить нашу собственную Книгу Теней, если, допустим, инквизиция вновь появится в современном обществе? Осознаем ли мы, как все это было жизненно важно для наших предшественников? Известна старая история о том, как группа ведьм предпочла уйти в море и там встретить свою смерть, нежели попасть в руки инквизиции. Они уходили и пели гимн Богине. По мере их погружения в воду голоса смолкали один за другим, и, наконец, море поглотило песнопение. Да, это были настоящие ведьмы.
(Р. Гримасси)

Кто из неоязычников наших дней решился бы на подобное? Древние язычники решались. Ибо их вера была для них больше, чем умение изменять цвет глаз. Больше, чем непонятные им жертвоприношения. Больше, чем управляемые "эгрегоры" и запыленные гримуары. Это было всеобъемлющее познание великой, любящей Материнской Личности, это была любовь до смерти.

На то же решались и христиане. Ради Христа. Ради церкви и ее будущего. Ради единства веры и ее торжества.



Мы изложили краткий обзор и причин и следствий бедственного положения язычества в древности и в наши дни. Если кто-то задумался над этими словами, сделал необходимые выводы, предпринял шаги к исправлению допущенных ошибок, или просто возмущенно выругался - мы трудились не зря.

Blessed be!



Автор: Snake